ВЛАДИМИР КОРОТКИЙ «В ГОСТИ К ТЕРЕНТИЮ»
Два приятеля, Валя с Ларькой, майским утром возвращались с глухариного тока. Солнце уже поднялось над лесом и изрядно пригревало. Свернув с лесной просеки, ребята перешли вброд разлившийся в логу ручей и по тропинке, петляющей среди берез, вышли в дальнее от деревни поле. Сделав несколько шагов, вдруг одновременно присели на корточки.
Перед ними, на небольшом удалении, в поле ходили, распушив крылья и бормоча свою весеннюю песню, десятка два тетеревов. Валька удивленно прошептал:
– Смотри-ка… Вернулись ведь на старое место… Здесь раньше, пока не убрали межники, задорно токовали… В апреле утрами слышно было, что где-то здесь, за Ковдарем, токуют поляши. Батя говорил, что нужно сходить, проверить, но как-то все не удосужились. Этой весной мы на Волково на ток ходим, несколько косачей взяли.
Ларька, завороженно рассматривая тетеревов, поинтересовался:
– А если сюда попробовать походить? Не поздно? Уже начало мая.
– Да можно еще, наверное, – ребята были ровесниками, но Валька знал гораздо больше друга, так как отец брал его на охоту почти с двенадцати лет.
– Будут еще токовать, может, не так активно, но будут… Давай, пошли в обход, чтобы не спугнуть.
Сделав большой круг по лесу, они вышли на проселочную дорогу, ведущую к дому. Попутно договорились, что во второй половине дня сходят до подсмотренного токовища и поставят шалашки.
Днем Ларька поделал кое-какие дела по дому, после обеда отпросился уйти, объяснив, куда и зачем. Отец был удивлен, но разрешил. Он, сам равнодушный к охоте, к этому увлечению Ларьки относился доброжелательно и даже, чем мог, способствовал. Однажды, прошлой осенью, после работы уехал в соседнюю деревню к охотоведу. Сначала не спеша, за ужином, они потолковали о колхозных делах, затем Сергеевич достал свои бумаги и выписал охотничий билет. Честь по чести – и вступительный взнос, и пошлина. Правда, новоявленный охотник не дорос еще пару лет до вступления в охотобщество, но охотовед в просьбе не отказал. Он и мать Ларьки были родом с одного лесного хутора, как он мог не помочь сыну своей односельчанки. Утром Ларьке был подан в руки новенький охотничий билет с пожеланием не хвастаться лишка перед сверстниками и предъявлять только когда нужно.
В один из дней после уроков он
направился в хозяйственный магазин,
в народе «железный», где наряду с мебелью, плотницким, столярным
и прочим инструментом, продавался охотничий припас. В магазине,
просторном деревенском пятистенке (средняя стена была выпилена), Ларька прошел
за железную печку, в дальний угол, где у окна, в витрине под стеклом, был
разложен охотничий ассортимент. Пока продавец была занята другими покупателями,
он присматривался, что будет брать. Освободившись,
тетя Капа приподняла очки и, внимательно посмотрев на Ларьку, сказала:
– Паренек, так ведь охотничий билет нужен!
– У меня есть, – робко ответил Ларька. Тетя Капа, жестом показав оставаться на месте, прошла за прилавком к витрине:
– Покажи. Ларька протянул билет. Она,
надев очки, внимательно просмотрела документ и, не выразив никакого сомнения,
что билет принадлежит ему, проведя рукой над витриной, коротко
добавила:
– Выбирай! Потом он еще не раз посещал
этот магазин, основательно пополняя и обновляя свои припасы… В назначенное
время Ларька направился к приятелю. Переступив порог дома, он увидел его
лежащим под
одеялом на диване. Едва Валька заговорил, сразу стало ясно – его свалила простуда:
– Утром еще чувствовал, что познабливает, а дома совсем расклеился, – виновато стал оправдываться приятель. бабушка Тоня и принялась журить приятелей:
– Носит вас, лешаков, по лесу-то, никакого удержу нет! Всю учебу забросили… Только лес да лес на уме… Нога-то у самого, как у медведя лапа, выросла, сапоги малы стали… Ну-ко с одним тонким носком, да на всю ночь, вот и настыл. Роду ведь не слушаешься… Говоришь, говоришь – как горох о стену.
– Бабуля, не ругайся, везде успеем – и в лес, и в школу… Как не слушаюсь? Сказала лежать – лежу. Скажешь никуда не ходить – не пойду! Валька подмигнул Ларьке (они с бабушкой могли иногда переругиваться полушутя): – Не смогу, наверное, Ларька, я пойти. К тому же чихаю, мигом разгоню весь ток. Ты иди один, шалашку сможешь сделать, осенью ходил на поляшей с чучалкой, здесь почти то же самое… Поле знаешь – место для засидки найдешь.
– А как ты? Давай подожду: выздоровеешь, и пойдем вместе, – Ларьке было неловко перед приятелем.
– Время уйдет. Май уже, да и погода может испортиться. Начнутся дожди, и все… Дождливую погоду они не особо любят, да и в шалаше сыро будет. Я с батей давно хожу, побывал на токовищах, так что обо мне не беспокойся, – от души убеждал приятель. – Топорик взял? Ладно… Возьми еще кусок проволоки, на ограде у крыльца висит, свяжешь вершинки елочек, крепче шалаш стоять будет.
Попрощавшись, приятели расстались. Ларька вышел на улицу, взял отрезок провода с забора, открыл калитку и направился за околицу. Конечно, было жаль, что Валька заболел. Вдвоем было интереснее, к тому же приятель был опытнее и предостерегал от ошибок. Но что поделаешь…
Проходя поле, на котором прошлым летом рос лен, он увидел на разъездной полосе часть оставшейся тресты. Скатал ее в рулон и, перевязав проволокой, прихватил с собой. Вот и поле, где утром они видели токующих тетеревов. Сначала Ларька осмотрелся и по помету и обилию черно-белых перышек определил место токовища. Затем прикинул, где лучше всего поставить скрадок. Если вылет тетеревов будет, вероятнее всего, со стороны березняка, лучше поставить на противоположной стороне, у перелеска, тянущегося со стороны деревни. И подойти к шалашу можно незаметнее и уйти, если нужно.
Нарубив в лесу елочек погуще, он перенес их к выбранному месту. Этот край поля чуть заметно даже возвышался над бывшей дерюжкой слева, теперь, без убранного межника, мыском вдававшейся в лес. Заострив комельки елочек, Ларька вдавил их в мягкую весеннюю почву. С трудом дотянувшись до вершинок, крепко связал их, в сторону тока оставил небольшой просвет, чтобы наблюдать, что там будет происходить. На землю в шалаше положил лапника и припасенный сухой лен. Вроде все получилась неплохо: со стороны токовища, на фоне такой же зеленой хвои межника, скрадок практически не выделялся. Теперь оставалось надеяться, что все сложится удачно. Утром тетерева прилетят, и не спугнет их появившийся у перелеска шалаш. Вокруг в полях вовсю благоухал теплый майский день. Легкий ветерок веял прелью от разогретой почвы, в лесочке тренькали синички, а где-то в синеве неба заливался жаворонок.
Ларька был доволен сделанной работой. Любые приготовления, связанные с охотой: снаряжал ли он патроны, шил ли своими руками патронташ или чучело для охоты на тетерева осенью, — все доставляло удовольствие… Ночью, когда он вышел из дома, в темном небе ярко светились звезды, не было еще никакого намека на рассвет. Деревня спала, не лаяли даже собаки. К намеченному месту можно было пройти двумя путями – прямой дорогой, что от самой околицы шла по межникам, или другой, чуть длиннее, по полям. Он выбрал вторую, чтобы было светлее.
Миновав одно поле, дорога спустилась в лог, Ларька лицом почувствовал влажную свежесть тумана, а когда поднялся на горку в поле между логов, даже при свете звезд увидел чудную картину. Он шел как будто по острову, вокруг по низинам расстилалась белесая полоса тумана, лишь слева, в отдалении, темной тенью чернели деревья перелеска. Прошагав немного, он снова оказался в тумане и не без труда нашел место засидки. Выйдя к нему, даже облегченно вздохнул.
Расположившись в шалаше, он приготовился ждать. Вскоре послышался шум и хлопанье крыльев, и на токовище один за другим села пара тетеревов. Тихое чуфыканье и более громкое бормотание нарушило тишину. Ларька пытался увидеть их, но тщетно: за хвойным оконцем была темнота. А судя по шуму, на ток прилетело еще несколько птиц. Тетеревиный концерт набирал обороты, иногда косачи замолкали ненадолго, и опять дружное бормотание будоражило слух. Раньше в деревне ему доводилось слышать издалека токующих тетеревов, но сейчас, рядом, это было по-другому!
Наконец чуть-чуть развиднелось. В рассветных сумерках Ларька различил черные силуэты птиц. Распушив хвост веером, с загнутыми боковыми перьями, раскрыв крылья до примятой стерни, они медленно ходили кругами, вытянув шею и потрясая грудками. Приостановившись, поднимали голову вверх и, выдав тихий шипящий звук, семенили дальше, обходя друг друга…
Позади шалашки, за лесом, вставало
солнце. Когда первые лучи упали
на поле, осветив в не растаявшей еще дымке тумана тетеревов, они предстали перед
Ларькой во всей красоте. Черный, с сизым отливом на шее, цвет перьев, красные
надбровные дуги, белоснежные перья хвоста. Среди тетеревов было несколько
«квохтающих» пестрых тетерок, которых он только сейчас заметил.
Ток постепенно набирал силу. Косачи, пригнув голову, все кружились в хороводе по стерне. Столкнувшись с соперником, сейчас уже не расходились в стороны, а сшибались в схватке. Чаще бой заканчивался после пары ударов, но иногда они бились долго и яростно. Выбитый пух и перышки кружились возле дерущихся петухов. Увлекшись происходящим зрелищем, Ларька забыл про все. И про ружье, которое держал в руках, и про затекшие ноги и онемевшую спину. А время шло. Солнце взбиралось все выше и выше. Иногда громкое бормотание затихало, то одна, то другая пара птиц взлетала и садилась на близко стоящие деревья. Или улетала в лес, вскоре возвращаясь на токовище. А может, это прилетали другие. И ток закипал снова, еще с большей силой!
Ларька достал из кармашка отцовские часы – скоро уходить. Он выбрал косача покрупнее, из тех, что токовали ближе других к шалашке, взвел курок и… Только теперь подумал, как он заберет подстреленную птицу. Ток вовсю шумит в поле, и тетерева не скоро разлетятся. У охотников, наверное, принято собирать трофеи после окончания тока, а он ждать не может. Дома не позволят пропускать уроки. И разогнать ток, при удачном выстреле направившись за птицей, он тоже не мог. Валька ему рассказывал, как однажды встал во весь рост в шалашке, чтобы размять ноги, и ток сразу опустел. Тетерева потом вернулись потихоньку, но уселись в поле гораздо дальше от прежнего места.
Такой расклад Ларьку не устраивал. Он пришел сюда не только для того, чтобы добыть косача, а то и двух. Для него было интереснее просто наблюдать за происходящим. Приятель сейчас болеет, на глухаря пока не бывать, куда же Ларька пойдет в ночь один, за восемь верст в лес. А вот сюда, в поля, на тетеревиный ток можно сходить и в одиночку. Ларька принял решение. Аккуратно сняв курок с боевого взвода, разрядил ружье и положил рядом. Еще понаблюдав за токующими тетеревами, стараясь быть как можно незаметнее, почти ползком перебрался из шалаша в перелесок. Судя по хлопанью крыльев в поле, только пара птиц покинула токовище. Он быстрым шагом, теперь по дороге, что шла по межникам, направился к деревне, и его еще долго-долго, до самой околицы, сопровождало весеннее бормотание тетеревов, как бы в благодарность за то, что он не потревожил их утреннего токования.